БАРАБАНЩИЦЫ

Если вы когда-нибудь бывали на drum clinic, то знаете, что в самом конце там раздают кучу всякого барабанного добра. Ну так вот, как-то раз в Сан-Франциско на таком мероприятии отдали тарелку одной даме в зале. И пока она шла к сцене, чтобы забрать бонус, какой-то чел в толпе вопил: «Эй, так нечестно! Нашли кому дать!»
Еще бы не честно: как показывает практика, женщинам до сих пор всю дорогу приходится оправдываться. Но почему? Почему некоторые люди до сих пор не могут принять как факт то, что женщина может играть на ударных? Чего такого неженского в барабанном деле? Неудобство играть на шпильках?
Журнал “Drum!” решил, что эта серьезная проблема не была исследована должным образом и что пора спросить самих барабанщиц, каково это – заниматься делом, которое всегда считалось чисто мужским. Это оказалось довольно непростой задачей. Девушки, с которыми мы беседовали, говорили на тему половой дискриминации крайне неохотно, а одна из них сказала так: «На самом деле, все избегают этой темы, чтобы не показалось, что мы жалуемся и чтобы не отпугнуть добрую половину публики». Тем не менее, нам удалось выяснить мнения нескольких барабанщиц на этот счет. Обнаружилось, что всех их объединяет более-менее общий взгляд на вещи, любовь к барабанному делу, примерно одинаковый опыт игры и странное влечение к Джону Бонэму.
Вот дамы, которые любезно согласились поговорить с нами на животрепещущую тему:

Когда вы начинали играть на ударных, были ли какие-то проблемы, связанные именно с тем, что вы – женщина?

Ричардсон: Ну, мне, было дело, пытались помешать. Сложно сказать почему. В средней школе я не играла на ударных, потому что там и без меня было полно барабанщиков. Да и начать все не получалось: когда меня звали в группы, мне все время подсовывали другие инструменты и говорили: «Играй лучше на этом, зачем нам менять барабанщика». Так что не знаю. Но когда я пошла в старшую школу, я в конце концов сказала: «Хватит, я хочу играть на барабанах». И так и получилось – вскоре я уже играла на ударных в школьном оркестре. Нужно просто быть порешительнее – думаю, что наш дирижер колебался, когда ставил меня старшей в барабанной секции. Он не был уверен, что это правильный шаг. Потом после школы я начала искать где бы поиграть и некоторые мои объявления были написаны так, что было непонятно, кто соискатель – мужчина или женщина. И народ бывал озадачен, когда выяснялось, что это я. «Так ты что, женщина?» Как будто это что-то невообразимое и небывалое. Но в большинстве случаев я приходила на прослушивание и все заканчивалось хорошо. Просто есть нормальные люди, а есть не очень.
Добкин: Я вообще-то начинала как певица. Но в какой-то момент друзья приобщили меня к музыке латино и я просто влюбилась в ударные. Я пошла в музыкальную школу и, что интересно, пошла потому, что не хотела, чтобы кто-нибудь мне сказал: «А, певичка, да что ты понимаешь в музыке». Но вряд ли это можно назвать половой дискриминацией.
Грейбил: Я начала играть с подачи моего брата-гитариста. Один его приятель продавал свою установку, а меня всегда тянуло к барабанам, хоть я и не собиралась всерьез этим заниматься. Мне тогда было лет 14, я пошла и купила эти барабаны, к большому огорчению моей мамы. Но ей ничего не оставалось, как смириться, потому что я просто привезла установку домой и поставила маму перед фактом. Зато брат был очень доволен и моим первым учителем стал именно он. Да и остальные люди, как мне кажется, тоже вполне мирно все восприняли тогда.
Шелленбах: Я начала играть лет в 13, когда стала ходить на концерты. Это был закат эпохи панка в Нью-Йорке. На одном из первых сейшенов я увидела группу Student Teachers, у которых стучала девушка. Я смотрела на нее и думала: «Блин, а ведь и я так смогла бы». Парень, который жил этажом выше, дал мне малый и я поначалу стучала по нему и по большим картонным коробкам, которые нашла на улице возле дома. Но потом мне привалила удача: приятельница моей матери спросила нельзя ли оставить у нас дома на какое-то время ее барабаны. Это как если бы с неба сошел Господь Бог и сказал: «ТЫ ДОЛЖНА ИГРАТЬ НА БАРАБАНАХ». Мама моя вроде бы была довольна, что я заинтересовалась чем-то творческим и созидательным. И со стороны окружающих я не помню негативной реакции. Думаю, мне действительно далось легко все это, я вращалась в околомузыкальной тусовке, где каждый был настолько по уши в музыке, что только радовался за тех, кто ее еще и играет. Люди – и парни, и девчонки - действительно очень поддерживали меня. Из всей нашей тусовки я была единственной девушкой, игравшей на барабанах. А одной из первых групп, в которых я играла, были Beastie Boys, где никогда никого не волновало, женщина я или мужчина. Я была просто «бисти боем» и все. Все были довольны.


Были ли у вас кумиры и чувствовалась ли разница, если среди них были женщины?

Р.: Мне нравились Блонди, Аэросмит и Лед Зеппелин. Мне страшно нравится как играют Джо Крамер, и Джон Бонэм. Особенно Бонэм. Подозреваю, что мне вообще всегда были интереснее барабанщики, которые играют в группах, а не солисты и не сессионники. А уж если в группе случалась женщина – это было просто супер. Помню Pretenders во время их первого выхода, особенно Крисси Хайнд – такая вроде крутая рокерша, но при этом как бы своя, из народа. Это очень вдохновляло.
Г.: Сейчас мне 29 лет, но когда я только начинала играть, я слушала Джеффа Бека, Цеппелинов и Йес, то есть то, что слушал мой братец. Мне очень нравился Джон Бонэм, потому что он очень драйвово играл и я хорошо понимала то, что он делает - и ритмически, и эмоционально. И я обожаю Джинджера Бейкера – это очень приземленный товарищ. Большинство барабанщиков, зацепивших меня, отличались именно чувственностью в игре. А вот когда музыкант упирается только в технику и какие-то невообразимые брейки – это совсем не мое. Конечно, мне бы хотелось, чтобы среди тех моих кумиров была хоть одна женщина... В последнее время ударниц появилось довольно много, но в основном в альтернативных стилях музыки, и мне не всегда интересно то, что пытаются сказать эти группы в музыкальном плане. Не знаю, может это возрастное.
Ш.: Я всегда старалась слушать музыку разных стилей. Мне очень нравился Budgie, который играл с Siouxie and the Banshees, он еще с The Slits первый их диск записал. Потом я врубилась в Джона Бонэма. Как он играл – это было что-то невероятное. Я читала, что он играл и в Motown, и соул, и ритм-н-блюз... Мне всегда нравились барабанщики, играющие с людьми типа Эла Грина и Sly and the Family Stone. Сейчас я играю музыку близкую к фанку и хип-хопу, так что, видимо, эти симпатии не прошли бесследно.


Поговорим о том, каково быть барабанщицей вообще. Как обычно относятся к женщинам в музыкальных кругах?

Р.: Мне кажется, что не только в музыке, женщины пытаются доказать, что они не хуже, просто не всем это удается. Я как-то была в жюри на конкурсе Guitar Center’s Drum-Off и один из участников – парень – подошел ко мне и спросил: «Барабанщица, значит?», но прозвучало это как «Ну, конечно. Небось позвали имидж участников оценивать». Они думают, чем я там вообще занималась? Терпеть не могу доказывать очевидные вещи. Это автоматически означает, что ты оправдываешься. Такое ощущение, что для того, чтобы тебя начали хоть чуть-чуть уважать, необходимо предоставить подробное резюме.
Д.: Придурки всегда найдутся. Зависит от самого человека, от его воспитания, образования, отношения к женщинам вообще, а не только к музыкантам. Когда женщины в Америке наконец-то смогли делать то, что им хочется, некоторым тут же показалось, что они обнаглели и хотят слишком многого. Появились мужчины, которые думали, что рай на земле настанет сразу же, как только женщин загонят обратно на кухни. К счастью, это не светит – ни им, ни нам. Знаете, чего я только ни наслушалась в свое время. Были люди, которые думали обо мне черт знает что, но меня это нисколько не волнует. Правда. Меня интересует только то, насколько хорошо я делаю свое дело, вот и все. Жалко тратить время на отрицательные эмоции, только позитив может помочь вам двигаться дальше. Главное, по-моему, иметь рядом верных людей, и не важно, кто они такие. Думаю, многие считают так же.
Г.: Это был прекрасный опыт, может, иначе ничего бы у меня и не вышло. Женщины считают, что я супер, и это само по себе замечательно. Но вообще я часто слышала «комплименты» типа «Для девушки ты здорово играешь!» и тому подобную ерунду и это обычно говорят музыканты. Может, потому, что не знают, как себя со мной вести, а может потому, что у них какие-то свои особенные представления об игре на ударных... Вообще, женщин судят куда строже, чем мужчин, и то, что вполне сошло бы с рук барабанщику, барабанщице не простят никогда. К нам относятся заведомо предвзято, мы как бы из другого лагеря. Но если ты действительно хорошо играешь, есть шанс изменить общественное мнение. Ко мне относились довольно благосклонно, потому что я играла музыку, которая у парней считалась крутой. Играю я уверенно и получаю от этого удовольствие. И как только люди это понимают, они забывают о стереотипах. Если я делаю что-то, чего от меня не ожидали, то, может, в следующий раз люди не будут оценивать музыкантов только по их половой принадлежности? И все же всегда находятся товарищи, которые смотрят на меня и выдают что-то вроде: «А это что за мамзель?». Потом сложат лапки, сидят, смотрят недоверчиво и ждут... А мне нравится!
Ш.: Мой опыт в целом был вполне позитивным, все было нормально, люди меня, в основном, поддерживали. Но я слышала совершенно нереальные истории, так что слава Богу, что у меня все сложилось нормально. Например, мой преподаватель, который начинал играть еще в 60-х, рассказывал что на некоторых рекорд-лейблах могли легко заявить что-нибудь типа: «Ваша басистка должна похудеть» или «Ты играешь слишком по-мужски» и прочий бред. Может, я какая-то особенная в музыкальном и профессиональном плане, что мне удалось избежать всего этого... Но всегда есть люди, которые не видели прежде, как я играю и, не зная ничего ни обо мне, ни о моей группе, говорят: «Вау, а ты, оказывается, действительно неплохо стучишь!» Это такой двусмысленный комплимент, что сразу становится ясно – мысленно они добавляют: «...для девушки».


Какие стереотипы существуют касательно женщин и барабанного дела?

Р.: Полно людей, которые думаю, что играть на ударных – это невероятно тяжело, особенно в роке. Мужчины физически более сильны от природы, они устроены иначе в этом плане. Но играть на барабанах – не значит размахивать руками, как мельница. Куда большая нагрузка приходится на кисти. Но поскольку сведения о способе звукоизвлечения изначально неверны, то все думают, что женщины - слишком слабые создания для того, чтобы играть на ударных. Так что это заблуждение, основанное на заблуждении же.
Г.: Мне кажется, что ударные до сих пор многим кажутся слишком агрессивным музыкальным инструментом.
Ш.: Я тоже думаю, что женский пол до сих пор воспринимается как такие тихие спокойные существа, поэтому девушка, играющая на каком-нибудь громком инструменте типа электрогитары или еще чего-то, в какой-то мере шокирует.


Тогда перкуссионистки должны быть более приемлимым вариантом, чем барабанщицы, нет?

Д.: Да, думаю да. Мне кажется, перкуссия в музыке – это что-то вроде кремовых розочек на торте. Очень похоже на живопись: вы как бы раскрашиваете готовый набросок, такое декоративное оформление музпроизведения.
Ш.: Я думаю, это потому, что барабанщик за установкой – как бы движущая сила группы, тот, кто ведет коллектив ритмически. И, может быть, именно поэтому к женщинам относятся недоверчиво в этом плане. Поставить женщину к штурвалу корабля сиречь группы? Ее – и рулить? А на перкуссии можно, по крайней мере, в платье играть!


Кто отличается бОльшим недоверием к женщинам, музыканты или слушатели? Играет ли роль их возраст?

Р.: Молодежь ко всему проще относится, конечно. Молодые люди мыслят более гибко и более открыты для всего нового. Они не считают, что пацаны якобы должны слушать только настоящих реальных пацанов, а то некруто. И вообще - МТВ сегодня есть в каждом доме, люди уже давно ко всему привыкли. Я как-то играла в одной чисто мужской лос-анджелесской группе, Urban Artillery они назывались. Работать с ними было одно удовольствие – талантливые ребята, которые ко всему относились спокойно и с пониманием. Половина группы были черные и я боялась, что уж у них-то наверняка будет какое-то не такое отношение ко мне, но их реакция была вполне нормальная: «Ну, девушка. И что теперь?»
Д.: Обычно дискриминация среди музыкантов - редкость. Чаще это происходит, когда деловые люди вас оценивают как товар. Да и то не всегда. Но если мужчина-барабанщик этим грешит, то, может, это потому, что чувствует дополнительную конкуренцию еще и со стороны женщин? «Еще и эти, в юбках!» – кто угодно занервничает. А насчет разных возрастов – зависит от каждого конкретного человека. Молодежь, даже те, кто не смотрит ничего серьезнее МТВ, видит сейчас намного больше женщин-музыкантов, чем раньше, причем чаще всего это инструменталисты очень серьезного уровня.
Г.: От мужчин-барабанщиков я слышала только негативные отзывы. Впрочем, их было не так уж и много.


А среди женщин, как вы думаете, ходят какие-то мифы о барабанщицах?

Д.: Ну конечно. Ничуть не сомневаюсь.
Г.: Среди женщин бытует мнение, что барабанщицы – это такая разновидность культуристок, у них должны быть нереально накачанные мускулы и все такое. Все время слышу от разных людей: «Вау, ты такая тоненькая, как у тебя получается так вламывать на сцене?!» и все норовят бицепсы пощупать. Но ни одна женщина еще не сказала: «Да, для девушки ты неплохо стучишь». У них обычно куда более воодушевленное отношение.


А как обстоит дело с музыкальными магазинами? Там тоже другой подход к женщинам?

Р.: Ну почему, почему это всегда такая нервотрепка? Никогда не любила туда ходить, потому что там на тебя всегда смотрят сверху вниз! Продавцы почему-то всегда были уверены, что я перепутала двери. Сколько раз я слышала: «А вы что здесь делаете?» Это отбивает всякую охоту ходить туда. К счастью, я довольно быстро нашла маленький магазинчик в Пасадене, где у люди все в порядке с головой и никто не задает дурацких вопросов. Там цены чуть-чуть повыше, может быть, но по крайней мере с тобой нормлаьно разговаривают. Впрочем, в последнее время стало попрощее, потому что с приходом популярности все эти парни в музыкальных магазинах теперь знают кто я такая и стараются относиться ко мне получше, потому что я тогда потрачу свои деньги именно у них.
Д.: В одном магазине продавец у меня спросил: «Это для вашего мужа палки?» Я сказала, что нет. А он: «Значит, в подарок кому-то берете?».
Г.: Обычно там мужчины работают. И глядят они на вас с большим любопытством, но вовсе не как на музыкантов. Парни вообще не дураки посмотреть на девчонок, так что в первую очередь это сексуальный интерес с их стороны. Ну и пожалуйста. Я покупаю, что мне надо и ухожу оттуда.
Ш.: Непосредственно перед тем, как зайти в музыкальный магазин, я садилась на жуткую измену: «Господи, ну да, я барабанщица, ну чего они так косо смотрят». Люди иногда просто убивают своей снисходительностью. Я просто тряслась вся, когда надо было идти на 48-ю улицу в Нью-Йорке, где полно музыкальных магазинов. Такой подросток, идущий в царство крутых рок-дядек. Лепечешь что-то типа (тоненьким голоском): «Э-э-э... Я хочу купить барабанные палочки», понятия не имея, что это за палочки или пластик или что там еще... Ты не хочешь никому показывать, что ты не уверена в себе и не разбираешься как следует в том, чем занимаешься, и особенно если ты – девочка, потому что ты уже знаешь, что всю жизнь придется бороться, чтобы смыть это дурацкое клеймо. Просто ужасно. Мало того, что ты не уверена в себе, так еще и всячески дают понять, что тебя туда не звали. И вот ты входишь в магазин, а там все эти толпы тинейджеров, с вечной «Лестницей В Небо» и волосатые рокеры, и все они задают идиотские вопросы типа: «А ты что, на барабанах играешь?!» или «А это ты для себя такие тяжелые палочки покупаешь?». И нужны годы и годы, чтобы перебороть себя и начать спокойно входить в эти чертовы магазины.


А что насчет специализированных барабанных изданий? Они справедливо обходятся с женщинами?

Д.: Я переиграла достаточное количество концертов, но в Modern Drummer пока не засветилась. Не знаю, почему. Не зовут пока. Но это неважно. Это же не Библия, в конце концов. А сказать о них мне нечего – я их не читаю.
Г.: Если случайно попадается статья о ком-то, кто мне действительно интересен, я, конечно, прочту. Но регулярно такие журналы не читаю.
Ш.: Единственный журнал, который я довольно неплохо знаю, это "Модерн Драммер". К сожалению, Drum! в Нью-Йорке не найти, а жаль – у вас бы читателей прибавилось. Да и вообще, чем больше разных журналов, тем лучше. Я видела как-то раз споры в «Модерн Драммере» насчет того, достаточно ли они освещают женскую барабанную сцену. И там среди прочего было письмо главреда, который выкручивался изо всех сил. Он же не мог сказать: «Мы не пишем о барабанщицах, потому что их нет». Блин, начните уже писать, может тогда их число как раз и прибавится? И уж всяко вряд ли статьи о женщинах-музыкантах отпугнут мужскую половину аудитории.


А рекламщики – они как относятся к барабанщицам? Трудно женщине стать лицом какого-то бренда?

Д.: Я думаю, в самом начале карьеры это действительно довольно сложно. Пока не отыграете пару-тройку крупных концертов, на вас и смотреть никто не хочет. А как только это произойдет, тут же появятся какие-то предложения. Это же бизнес. Если вы женщина и действительно хорошо отыграли, то, вами должны заинтересоваться, потому что всегда лучше работать с более-менее одинаковом количеством представителей обоих полов.
Ш.: На самом деле реклама - дело невероятно сексистское. Некоторые барабанные компании не брезгуют рекламировать свой товар при помощи полуголых девиц. И я, как прямой потребитель этого самого товара, у этих фирм не куплю его никогда (я помню кто именно этим грешит). Впечатление испорчено. А то еще бывают объявления типа: «Приглашаются барабанщики (мужчины)...» и тому подобное. Это совершенно безграмотный подход, потому что отпугивает часть клиентуры. Я помню наезды на главреда «Модерн Драммера» насчет сексистской рекламы в журнале. Он оправдывался тем, что якобы по статистике 98,5 процентов их читателей – мужчины в возрасте от 15 до 24 лет и журнал просто обязан был обращаться именно к этой возрастной и половой группе. Ну, и откуда им взяться, другим группам, если вы обращаетесь все время только к этой? Порочный круг, в общем. В последние лет пять все это немного изменилось, хотя бы потому, что появилось довольно много рекламы с участием женщин, чего прежде не было. То есть, мелькала изредка Шейла И., но чтобы рекламировать барабанные палочки, ей надо было быть очень красивой сексуальной женщиной. Причем именно красота и сексуальность была на переднем плане, а вовсе не то, что она музыкант высокого класса, который этими палочками пользуется и вообще, знает, о чем говорит. А теперь мы видим рекламу и с Синди Блэкман, и с Патти Шемель, причем вместе с мужчинами-ударниками, то есть, совсем на равных. И это не может не радовать.


Не кажется ли вам, что принадлежность к женскому полу иногда имеет свои преимущества?


Р.: Ну, пожалуй да. Жинщины за ударными пока еще не приелись, и это иногда помогает. По крайней мере, внимания тебе уделяется значительно больше, чем если бы ты была парнем.
Д.: Ситуация меняется, как мне кажется. В бизнесе часто куда важнее упаковка, чем сам товар, так что если кто-то хочет выделиться, то, выбирая из двух одинаково сильных музыкантов обоих полов, выберет парня, если считает, что необходим парень, или девушку, если больше подходит девушка. А преимущество женщин, по-моему, в том, что мы значительно более чувствительны и способны донести все эмоции до слушателя, потому что нам вовсе не требуется постоянно следить за тем, чтобы не потерять ненароком имидж мачо. Я не сильна в соло, например. Я предпочту сыграть простой ритм, но так, чтобы все прокачивало, чтобы из искры возгорелось пламя, а из идеи в воображении нарисовалась полноценная картина. Мне важнее донести до слушателя эмоции, а не слышать потом только то, что «соляк был мощнейший!» (смеется)
Г.: Люди заинтересовываются обычно, если видят хорошего инструменталиста, особенно если это женщина. И поговорить с женщинами людям нравится. Это несколько освежает, потому что в музыкально индустрии слишком много мужчин и я думаю, что это здорово – побеседовать с человеком противоположного пола и взглянуть на вещи с иного ракурса.
Ш.: Ну, я думаю, это может быть даже преимуществом – то, что вас постоянно недооценивают. Тогда можно каждый раз заставлять людей офигевать по-новой!


Вернемся к комменту Дебры насчет солирования. Вы считаете, что женщин с музыкой – да и с согруппниками – отношения несколько иного рода?

Р.: Сложно сказать. Я играла в чисто мужских коллективах, и порой мне с ними было значительно проще, чем с женищнами, потому что я не люблю, когда тебе лезут в душу. Мужчины не настолько близки между собой, всегда были какие-то условные границы, через которые никто не переступал. В женских же группах всем до всего есть дело и иногда это заходит слишком далеко. В некоторых случаях это хорошо, потому что вы чувствуете себя довольно свободно и вольны общаться со всеми как вам заблагорассудится в каких угодно пределах. Но иногда это тяжеловато, потому что группы могу быть очень сложными образованиями, особенно если приходится вы все время проводить вместе – на гастролях вместе, едите вместе, спите бок о бок. Иногда немешало бы держать некоторую дистанцию, потому что в гомерических дозах даже самые приятные вещи могут утомить.
Д.: Даже не знаю, что сказать, потому что люди, с которыми мне довелось работать, хороши в любой ситуации. Раньше я никогда не играла в чисто женских проектах, только недавно пришлось в этом поучаствовать. И должна признаться, что это нелегко. Мне больше нравятся смешанные коллективы. Кстати, я не думаю, что женщины должны стремиться быть более мужественными, чем они есть. Нам нечего доказывать. Я вовсе не мачо, но это не мешает мне убирать многих.
Г.: Зависит от человека. Лично я не чувствую необходимости потрясать всех, едва войдя в помещение, поигрывать мускулами или еще что-то в этом роде. И я терпеть не могу, когда мужчины это делают. Такое самовыпячивание выглядит довольно смешно со стороны. Наверное мужчины просто в силу своей природной агрессивности склонны к шоу. Но мне больше нравится работать студийно с группами. Я не очень люблю концерты. Во время выступлений тратится слишком много энергии, а потом они заканчиваются – и все. А в группе вы работаете творчески и это бесконечный процесс.
Ш.: Я играла в смешанных коллективах и все было нормально, мой пол никогда не приносил мне неудобств. И это просто отлично – в музыкальном плане я могла расти естественно и учиться играть именно с людьми, в живом коллективе, а не как сольный исполнитель. Я училась играть, узнавая, как вписываться в музыкальную среду. Если обобщать, то женщины-музыканты способны слушать друг друга куда лучше многих мужчин, которые только и знают, что орать, в результате чего вам каждый раз приходится говорить: «Эй! Погоди. Давай вот тут над драйвом поработаем”. Но это действительно только обобщение, потому что есть мужчины, которые тоже прекрасно умеют слушать. Я думаю, что это социальное явление: женщины в массе вообще очень мнительны, им нужно время, чтобы удостовериться, что они все делают правильно, тогда как мужчины по большей части ни в чем не знают сомнений.


Так как барабанщицам завоевать большее доверие?

Р.: Не прятаться. Все больше и больше народу идет этим путем, так что скоро ситуация изменится. Впрочем, женщины никогда не будут сильно в центре внимания. Им (нам) всегда хотелось скорее быть частью коллектива, чем говорить: «Эй, вот она я!».
Д.: Долгое время у женщин вообще был только один способ выйти на сцену – петь. Я думаю, что чем больше женщин будет играть на ударных, тем меньше народу будет воспринимать это в штыки. Молоденьким девочкам, которые сейчас только-только начинают играть, просто необходимо видеть других людей, чьим мастерством они могли бы восхищаться.
Г.: Я думаю, что статьи наподобие этой, даже совсем коротенькие, это реальная поддержка для женщин и реальная реклама им как музыкантам. Было бы хорошо, если бы таких публикаций было побольше.
Ш.: Да, регулярное появление барабанщиц на МТВ и в прессе, безусловно, вполне способно изменить общественное мнение.


Что бы вы пожелали девушкам (да и не только), которые хотели бы научиться играть на ударных?

Д.: Я думаю, что если вы позволите сделать себя жертвой, будете открыты для негатива, направленного против вас, то вы жертвой и станете. А еще вы должны помнить, что нужно постоянно совершенствоваться как музыкант, не останавливаться на достигнутом, двигаться вперед – это ваша пожизненная обязанность.
Г.: Я думаю, главное в нашем деле – не стесняться. Если у женщины есть возможность сесть за барабаны и играть, она должна не упустить эту возможность. Верьте в себя и пусть вас не волнует, что по этому поводу думают другие.
Ш.: Я уверена, что это моя работа – засвечиваться в прессе и говорить о барабанах, сексизме, моем жизненном опыте, потому что я знаю, что мне самой всего этого очень нехватало, когда я была молодой и только собиралась стать музыкантом. Я хочу подчеркнуть, что мне очень повезло в жизни и я ценю эту удачу. Я действительно вряд ли бы стала профессиональным музыкантом сегодня если бы у меня не было поддержки со стороны моей семьи и моих друзей. Вот он секрет. Я надеюсь, что родители будут поддерживать своих детей – как и их друзья. Если вы хотите играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, вы должны найти людей, которые будут вас поддерживать, кто бы они ни были.
Р.: Когда мне было четыре или пять лет, я брала уроки фортепьяно. Помню, как-то сидела в комнате ожидании вместе с мальчиками, которые стучали по столам барабанными палочками. А я сидела и думала: «Господи, почему никто не спросит, может, и я хочу так? Почему я учусь играть на фортепьяно, это же так скучно!» Так что думаю, что мы просто обязаны дать каждому ребенку маленькие барабанные палочки или клавишки или гитарки или еще что-то – именно тот инструмент, который ребенка интересует. Немного заботы и о детях.

Паула Боччарди, специально для журнала Drum!, © 1994 год.
Перевод Маши Киндер, © 2004.

вернуться назад